Меня тут недавно девятнадцатилетний внук с удивлением спросил: неужели у вас действительно не было колы? И я ему честно ответил: не было. Были четыре завода "Пепси-Колы". Один из них - у нас в Ташкенте. Добыть его продукцию было крайне трудно. Даже по блату. Но я вспоминаю не ее, а эти автоматы с газированной водой, что на снимке. Рядом с ними обычно был автомат-разменник. Бросишь в него десятикопеечную монету - он выдает три трехкопеечные и однушку. Стакан воды с сиропом стоил три копейки, без сиропа - одну копейку. Но мы брали только сироп. Ставили стакан, дожидались, пока нальется сироп и убирали. Так три раза. На девять копеек. Потом доливали водой на однушку. Боже, какая это была вкуснотища! У меня сейчас дочь - мама того самого девятнадцатилетнего внука, работает на заводе "Кока-Кола" и часто приносит домой новейшие виды сиропов, которые там разрабатывают. Ничего похожего!
Нет, не для того я это пишу, чтобы противопоставить ихнее и нашему. Я вполне себе представляю, как где-нибудь в техасщине сидит сейчас такой же 65-летний мужик и с ностальгией вспоминает какой-то там напиток, который пил в детстве. И от того, что его страной управлял тогда какой-нибудь Джонсон, развязавший войну во Вьетнаме, этот напиток не становится горьким. Как и мой из-за Хрущева, который чуть не развязал ядерную войну.
И пломбир из моего детства тоже не становится менее вкусным только из-за того, что, как тут написали в одной из статей, призванной отучить меня ностальгировать по советским временам, делали его по американским рецептам. Вообще-то у нас было четыре вида мороженного (если вообще было) - молочное, сливочное, фруктовое и пломбир. Привозили его с завода в больших, цилиндрических сосудах из какого-то мягкого (поэтому они вечно были мятыми) металла. А продавали обычно в открытых летних павильонах. Родители были постоянно заняты и, поэтому, вместе мы выбирались туда не так часто, как хотелось бы. Куда чаще мне вручалась трехлитровая банка и я топал к ближайшему павильону. Был этот "ближайший" довольно далеко от дома, а погоды в наших краях летом весьма и весьма жаркие. Но пломбир в банке почему-то не таял. И кристалики льда в нем тоже не образовывались. Уж не знаю, американский рецепт был тому причиной, или просто добросовестность работников нашей фабрики.
Кстати, холодильника у нас тогда тоже не было (черт знает, как мы без него обходились при таком жарком климате). Он появился гораздо позже. "Ока" - как я потом узнал, тоже изготовленная по американскому образцу. До нас этот холодильник успел побывать у парочки хозяев. И нам служил долго - до самого конца. То есть, не совсем до конца. У него просто ручка отломилась - а так он еще работал. Я тогда уже взрослым был, со связями и купил что-то советское, но из лучших образцов. И это "советское" тут же сломалось. Хорошо, что "Оку" не успели выбросить.
Про рабочие столовки, идею которых, как следует из упомянутой выше статьи, Хрущев тоже позаимствовал у американцев, ничего сказать не могу - не запомнились они мне как-то. Зато запомнился кафетерий, куда меня мама отправляла, если задерживалась на работе. Там подавали бифштекс (рубленый!) с яйцом. Я обожал этот бифштекс. И опять-таки, почему-то сейчас не могу отыскать ничего подобного.
Еще мне запомнилась столовка в алтайском захолустье. Обеды там, конечно, подавались комплексные. Но если подождать, то на заказ делали великолепный эскалоп. Я ждал. Сидел, читал, пил бесплатный квас, который стоял на столе и ел бесплатный хлеб, намазанный бесплатной горчицей. Сам эскалоп обходился мне в 40 копеек - вдвое дороже, чем если бы я ограничился комплексным обедом. Через много лет у меня появилась возможность сравнить этот эскалоп с бифштексом, который мне тоже изготовили в столовке, но уже затерявшейся в техасской глуши. И, знаете, он явно уступал тому эскалопу. Причем, по всем параметрам, включая вкус и цену. Моим спутникам, однако, он понравился. Может быть потому, что они никогда не бывали на Алтае?
Впрочем, все это, хоть и приятные, но более поздние воспоминания. А из ранних, я помню, как дед взял меня к кому-то в гости и на обратном пути мы зашли в ресторан, где нам подали ... яичницу. Там были стулья с высокими спинками, покрытые белыми чехлами; высокий стол со скатертью до пола, на краю которого сияло тройное солнце глазуньи; важные официанты и человек в круглых очках напротив, пьющий чай, который так и остался для меня загадкой по сей день.
Дед у меня был из убежденных коммунистов. То есть, в начале он был толстовцем (приверженцем идей писателя Льва Николаевича Толстого). Потом примкнул к БУНДу (это такая еврейская организация социал-демократического толка) и лишь потом стал коммунистом и даже первым перевел на бухарский язык (это диалект фарси) биографию Ленина. Но в 33-м его из партии вычистили (как раз за то, что был когда-то приверженцем Толстого и БУНДа и честно писал об этом в анкетах), а в 38-м - арестовали, но почему-то не посадили. Зато посадили бабушку. Но не за политику (она была неграмотной и политикой вообще не интересовалась), а за спекуляцию. За то, что пыталась продать на рынке книги из дедушкиной библиотеки - надо же было чем-то кормить семью, в которой к тому времени было уже шестеро детей. Судили ее показательно. А когда спросили, согласна ли она с приговором, - бабушка ответила, что ничего не поняла и вообще ей срочно нужно бежать домой, потому что там на плите готовится обед.
Дед вернулся домой в 40-м и никогда никому не рассказывал про то, где был эти два года и как спасся. Да и про БУНД и толстовство, я узнал только из его писем, которые он писал Сталину, Хрущеву и Брежневу, пытаясь восстановиться в партии. Ответы были, как под копирку: оснований для пересмотра дела нет. Так и умер он беспартийным коммунистом.
Мне жалко деда. Мне жалко всех тех, кто так или иначе пострадал от коммунистического режима. Но при чем тут моя яичница? Это другое. Это мое детство. Одно из светлых воспоминаний, которые есть у каждого, в какой бы стране и под каким бы режимом он не жил.
Поэтому мне жаль и тех людей, которые этого не понимают. Они либо глупы, либо лгут, чтобы кому-то угодить, либо, что скорее всего, еще не достигли возраста, когда ностальгия необходима, как лекарство.
Я не понимаю, почему нужно стыдится того, что я родился в СССР. Стыдится того, что там прошли мое детство и юность и потому многое из той жизни мне до сих пор кажется идеальным. Зачем смешивать пломбир и политику? Какое мне дело до того, кто этот пломбир изобрел, если у меня все-равно не было другого. И не будет. Никогда. Что бы там еще не изобрели на белом свете.
Знаете, о чем я мечтаю в последнее время, когда хожу в ресторан? Чтобы подлетел официант и я ему:
- Слушай, друг... Когда-то в детстве... Мы с отцом... В ресторане... Там подавали такое блюдо...
А он в ответ, подумав минуту:
- Сделаем!
И через какое-то время, с блюдом на уровне плеча:
- Ностальгию заказывали?
Комментариев нет:
Отправить комментарий