Иранский гамбит

                                                     "Удар, удар, еще удар, опять удар и вот ..."  

                                                                                    Владимир Высоцкий

      15 февраля саудовская пресса порадовала нас сообщением, что Россия больше не будет контролировать и ограничивать иранское военное присутствие в Сирии. Ссылалась она на источники в саудовской военной разведке, а выводы делала, напрямую касающиеся Израиля. Коротко их можно сформулировать так: на что теперь может рассчитывать Израиль, если даже русские отступились? 

   Честно говоря, я не уверен, что мы и раньше хоть в чем-то полагались на Россию, но сам по себе вопрос о том, на что мы можем рассчитывать, остается актуальным. Вот, например, кто-то недавно в очередной раз разбомбил в Сирии иранские военные объекты. Весь мир уверен, что это сделали мы. Не уверен в этом почему-то  только Иран. Он, конечно, грозится как всегда, что если Израиль, или США переступят "красную линию", то ...

   На этих объектах, говорят, погибли четверо иранских офицеров, двое из которых были в генеральском звании. Если это не "красная черта", то что тогда?

   Или для них потеря двух генералов действительно ерунда? Они вон и за Сулеймани не шибко-то мстили и отчаивались - сразу нашли замену. И этих заменят без проблем.
   И разбомбленные склады с оружием - не проблема. Сколько мы уже их разбомбили - складов, заводов, институтов, штабов, а их все не становится меньше. Сами в этом признаемся, когда жалуемся мировому сообществу на Иран. Так может и вправду все эти бомбардировки Ирану, что слону - дробинка и уж никак не "красная черта"?
   Тогда, зачем? Зачем мы их бомбим, если толку от этого никакого? Сдерживаем таким образом? Но какое же это сдерживание, если в результате у них становится больше ракет? Их у них сейчас столько (причем, нацеленных сразу с трех сторон), что я вообще удивляюсь, чего они вообще до сих пор ждут, какие еще "красные линии" им нужны. Или мы для них, как и они для нас, - просто прикрытие, дымовая завеса, которая скрывает истинную цель. Например, Саудовскую Аравию.
   У нас, конечно, такой конкретной цели нет и быть не может. Нам Иран необходим для того, чтобы прикрывать внутренние проблемы. Очень удобное прикрытие, потому что вряд ли когда-нибудь он действительно нападет (для него это стало бы буквально смертным приговором), а с другой стороны - достаточно страшен, чтобы пугать излишне требовательных граждан. Кстати, совсем не случайно, а с учетом предстоящих выборов, Генеральный Штаб у нас возглавил Авив Кохави - человек, абсолютно уверенный, что войны с Ираном нам не избежать. И тут же нас обнадежил, объявив, что больших жертв среди мирного населения в этой войне нам избежать не удастся. Теперь в Генеральном штабе у нас есть специальное подразделение которое занимается исключительно иранским направлением.

   Вообще-то, у нас и раньше при штабе было такое подразделение, возглавляемое, как и сейчас, генералом. Почему его ликвидировали - можно только догадываться. Отношения с Ираном у нас и тогда были ничуть не лучше и не хуже, чем сейчас, или до этого. Очень сомневаюсь, что и готовиться к обещанной начальником Генштаба войне мы в результате будем лучше. Но выбор на выборах, безусловно, сделаем с поправкой на грозящую угрозу. И ради этого стоит пару раз сгонять самолеты к соседям для поддержания в соответствующем тонусе и врагов, и своих граждан.

   Тем более, что в этом деле у нас теперь разделение труда с американцами. Они теперь будут долбать Иран и его приспешников в Ираке, а мы - исключительно в Сирии. Во всяком случае, так объявил, вернувшись из первой поездки в США, наш и.о. Министра обороны. Правда, никто из американских политиков и военных это так и не подтвердил. Но ведь и не опроверг. То есть, мы как бы получили от американцев карт-бланш на действия в Сирии, а уж будут ли они сами действовать в Ираке - это уже их проблемы. Неясно только, что будет, если мы в Сирии все-таки доиграемся. Ведь как уже было сказано в самом начале, Россия больше не хочет контролировать и ограничивать военное присутствие Ирана в Сирии. То есть, мы теперь здесь как бы один на один с нашим главным врагом. И черт его знает, хорошо это, или - плохо.

   

                                                     

Как-то встретились американский и советский рабочие ...

 
   Вы наверняка не поверите, но этот горячий спор между полномочными представителями двух противоборствующих систем - капитализма и социализма, в котором дело дошло до вот такого тыканья пальцами в друг друга, состоялся на кухне. В Москве. Но на кухне американской. Ее привезли сюда, на выставку, в рамках культурного обмена. Но с совершенно очевидной целью - нанести сокрушительный идеологический удар по социализму. Потому что там, на этой кухне, было такое, о чем даже самые продвинутые москвичи не могли не то что мечтать, - они просто даже не знали, что такое может быть. Конечно, и американцы в те времена далеко не все могли себе позволить такую технику. Но ведь каждому москвичу, с трудом пробившемуся на выставку, не станешь это объяснять ... Кстати, побывало их там за 11 дней, что работала выставка, - около двух с половиной миллионов.
   И Хрущев, конечно, там тоже побывал и технику тоже оценил. Но съехидничал:
   - Может у вас и машина есть, которая сама еду в рот кладет и там разжевывает?
   Сказал это Никита Сергеевич, когда Никсон (на снимке тычет пальцем в Хрущева именно он - тогдашний вице-президент у Эйзенхауэра и будущий президент, добровольно ушедший в отставку из-за Уотергейтского скандала) продемонстрировал ему робота-уборщика - вообще фантастику по тем временам. Впрочем, для советских людей там практически все выглядело фантастикой. Яркие слайд-шоу демонстрировали прекрасные автодороги и машины, супермаркеты и университеты, а стиральные и посудомоечные машины, пылесосы и прочую бытовую технику можно было опробовать и самим. На выставке даже был салон, где посетительницы могли пройти косметические процедуры от фирмы Хелены Рубенштейн.
    В противовес всем этим свидетельствам в пользу преимущества капиталистической системы, которые на выставке можно было руками потрогать, Хрущев смог выдвинуть только два традиционных аргумента - про безработных, которых в СССР нет, и про жилье, которое якобы есть в СССР у всех. Но, наверное, и сам понимал, насколько слабы эти аргументы на фоне выставочного великолепия и, потому, очень быстро переключился на более близкую для него тему - на ракеты. Однако для Никсона, который считал, что Советский Союз и США должны торговать, а не воевать и именно потому привез сюда эту выставку и приехал сам; ближе были все-таки стиральные машины.Так что он предложил:
   _ А почему бы нам соревноваться не в производстве ракет, а в производстве стиральных машин?
    Ну что мог на такую глупость возразить Хрущев? Под конец спора он аж взмок от пота, побагровел весь и заботливые хозяева подсунули ему самый главный аргумент - стаканчик с шипучей "Пепси-колой", интересы которой тоже лоббировал Никсон. Так проклятый капитализм и проник в самое нутро социалистического лидера. "Пепси-Кола", говорят так понравилась Хрущеву, что за время пребывания на выставке он выдул аж восемь бутылок.
    Но закончили день они все-таки шампанским и вполне мирно - Никсон даже пожелал Хрущеву дожить до 100 лет. Наверное в тот момент он был абсолютно уверен, что пробил дорогу своему плану мирного сосуществования. Увы, через год его ждал удар. И не от Хрущева, а от соотечественников, которые на выборах президента, хоть и с небольшим преимуществом, но отдали предпочтение Джону Кеннеди. Да, да, тому самому, что на пару с Хрущевым организовал потом Карибский кризис, чуть не закончившийся ядерной войной.

 
   Так что, мирные планы (только совсем недолго - Уотергейт помешал) Никсону пришлось осуществлять уже при Брежневе. Но зато - с одновременным внедрением на социалистический рынок капиталистического напитка, так понравившегося Хрущеву.   

информатор: Касем Сулеймани - человек с рекламного плаката

информатор: Касем Сулеймани - человек с рекламного плаката

Касем Сулеймани - человек с рекламного плаката

   Споры о том, как Иран будет мстить за своего убитого героя, уже начинают утихать. И, одновременно, во весь рост встает вопрос о том, как смерть Сулеймани повлияет на борьбу за власть в самом Иране. Он ведь должен был сыграть в этой борьбе весьма существенную роль, для чего и создавали ему имидж героя, чуть ли  не в одиночку сумевшего поднести на блюдечке родной стране Ирак, Сирию, Ливан, Газу, некоторые районы Афганистана и Йемена, выгнавшего с Ближнего востока американцев и разгромившего "халифат" ИГИЛ. В Иране так старались, что в конце концов убедили даже американцев и израильтян купить у них этот товар. 

   Однако, Сулеймани никогда не был тем героем, каким его Тегеран подал своему народу и всему миру. К исламской революции он присоединился в 27 лет, в 1980 году, когда потребовалось свежее пушечное мясо для войны с Ираком. Это было прекрасное время для тех, кто, зачастую не имея ни образования, ни опыта, - пытался выбиться в люди. Большинство из них погибли (жертвами той войны с обеих сторон стали свыше полутора миллионов человек). А Сулеймани повезло. Нет, не в плане военных побед. Главной его победой было то, что он сумел сблизится Али Хаменеи - нынешним верховным лидером Ирана.

 

   Свой путь наверх Хаменеи начал с поста заместителя министра обороны. Потом постепенно дорос до президента. И всегда верный Сулеймани был рядом с ним. А в 1990 году, когда Хаменеи пробился в верховные лидеры, настало время и Сулеймани найти свое место под солнцем.

   Это вылилось в идею экспорта исламской революции. Сама идея существовала и до этого, но считалось, что это дело пропагандистов и занимался ею специальный отдел в министерстве иностранных дел. Сулеймани сыграл определенную роль в том, что эту функцию передали Революционной гвардии. Но поручили заниматься этим не Сулеймани, а ... полковнику Исмаилу Каани, -  тому самому, который сейчас сменил его на посту командующего силами Аль-Кудс. Понадобилось какое-то время, пока Сулеймани сумел перевести все на себя, но зато уже в полном объеме. Он не только пробил себе отдельное финансирование внутри КСИР и прямое подчинение верховному лидеру, но даже право назначать послов в страны, которые его интересовали.

  Именно он наладил отношения и с Путиным - до него Россией в Иране мало кто интересовался. 

   Но по-настоящему влияние Сулеймани в Иране проявилось в связи с Сирией и Асадом. Он привез Асада в Тегеран на встречу с Хаменеи на специальном самолете, даже не поставив в известность тогдашнего президента Ирана. А тогдашнего министра иностранных дел с этой встречи и вовсе выгнали.

     В последующие годы он сумел превратить Аль-Кудс в государство в государстве. А точнее - в империю, в которой абсолютно все и все подчинялись только ему. В одном из последних интервью он даже похвастался, что "крутой" шеф "Хизбаллы" Хасан Насралла не предпринимает ни одного шага, предварительно не согласовав с ним.

   К моменту гибели Сулеймани Аль-Кудс бесконтрольно управлял в Иране 25 причалами в пяти крупных портах. Весь тариф за ввозимые автомобили шел на нужды этой организации. У нее были свои участки земли, на которых планировалось строить жилье для своих людей. Сулеймани также управлял несколькими десяткам компаний и банков, а также несколькими морскими и авиационными линиями.

    Все это приносило громадные и абсолютно бесконтрольные деньги, которые использовались на содержание лоббистов в нужных странах и на оплату учебы боевиков в высших учебных заведениях по всему миру. Ну и, конечно, на боевые действия в той же Сирии, Йемене и Ираке, на содержание "Хизбаллы" и многих других более мелких группировок в различных странах.

    Все это, конечно, можно назвать грандиозным успехом, если не считать того, что главная цель, поставленная перед организацией, так и не была достигнута. Вся эта деятельность ничего не дала ни Ирану, ни исламской революции. Кроме неприятностей.

   Зато она многое дала самому Сулеймани. И дала, естественно, за счет других иранских деятелей. Так что, несмотря на всю показную печаль, вряд ли они были так уж огорчены его гибелью.

      Сулеймани обожал делать селфи. Он практически никогда не участвовал в боевых действиях, но любил приехать на место сражения, когда там становилось безопасно, и запечатлеть себя на фоне поверженных врагов. Потом эти снимки, с благословения верховного лидера Ирана и его благодетеля Али Хаменеи, расходились по стране в виде пропагандистских материалов, создавая имидж героя, неустанного борца с врагами. Хотел ли Хамении таким образом сделать из него будущего президента, - сейчас уже трудно сказать. Можно, однако, с уверенностью сказать, что очень многие в Иране (включая, возможно, самого Хаменеи) вздохнули с облегчением, когда его не стало. А что касается его портретов, - так и они не пропадут - исламской революции, как и любой другой, нужны свои герои. И, желательно, мертвые.